Что будет завтра: летящий в голову арбалетный болт, отравленное вино или еще один убийца? Может, плюнуть на все и поехать с Ларсо на острова? Там никому нет до меня дела, буду жить на берегу моря и потягивать манговый сок… пока не надоем принцу. Ларсо – мгновенная одержимость, каприз моего тела, стоило мне проснуться, и все мысли были об Эде. Как странно, еще неделю назад я не представляла, что могу переспать с кем-то другим.
Я распахнула глаза, легла на другой бок, лицом к Ратону, перевернувшемуся на спину, и мысленно поблагодарила мироздание, что в такую минуту рядом есть хоть кто-то.
Уснуть удалось лишь под утро, и то почти сразу же пробудился Ратон, заворочался. Я сделала вид, что сплю, а он не спешил подниматься. Потянулся, скрипя кроватью, и я ощутила тепло близкого тела, приторный запах, какой бывает только у недавно проснувшихся людей. По своему первому сексуальному опыту я помнила, что обычно у мужчин по утрам эрекция, и вжалась в перину, ожидая, что сейчас этот чужой зрелый мужчина коснется меня, развернет…
Еще в прошлой жизни бывало так: смотришь на мужчину, и сразу ясно, каков он в постели. Алекс был напорист, Эдуард – нежен, Ларсо – страстен до безу-мия. Каков Ратон – непонятно, он для меня – книга на китайском, без картинок.
На его месте любой средневековый мужчина уже давно воспользовался бы ситуацией, этот же сел и принялся одеваться, будто меня рядом не было. Аж обидно стало. Я что, вещь? Ну, попользовался мной мужчина – ничего страшного, главное, чтоб окружающие не узнали! Он вообще человек, этот Ратон?
Разозлившись, я шевельнулась и поднялась на локте – не чтобы соблазнить Ратона, просто хотелось понять, почему он ведет себя так не по-человечески.
– Славное утро, – проговорил он, улыбаясь, надел котту, принялся застегивать кафтан.
– Славное, – отозвалась я, откидывая простыню и замирая при мысли о том, как он отреагирует на грудь под полупрозрачной коттой.
Никак. Он даже не смотрит на меня, взгляд сосредоточен на моей переносице, как у следователя, ведущего допрос. Какой будет моя жизнь в браке, представить страшно. Снова пришла мысль, а не сбежать ли с Ларсо, но разум отверг ее. Мне нужно жить своей жизнью, а не быть его сто пятидесятой женой.
Пока я решала, как жить дальше, Ратон оделся и проговорил, поправляя воротник и глядя на меня сверху вниз:
– Вианта, надеюсь, ты не будешь возражать, если я приставлю к тебе Леона на время, оставшееся до свадьбы?
С губ само собой сорвалось:
– А потом? Я потеряю ценность?
– Тогда они переключатся на меня, – спокойно ответил Ратон, пожелал мне хорошего дня, подошел к окну и оперся о подоконник – видимо, чтобы показать гостям, прогуливающимся в парке, что он здесь, у меня.
Подыгрывая ему, я в одной сорочке подошла сзади – под тапочками захрустели осколки – обняла его, он положил мне руку на плечо.
– Мне повезло, что ты такая сообразительная.
– И не повезло, что несдержанна в другом, – вздохнула я, надеясь, что он прокомментирует мои слова, но Ратон оставил их без внимания.
Возле пруда беседовали незнакомые мне господа: светловолосый сутулый мужчина с пузиком, похожий на морского конька, и дама с лошадиным лицом, увенчанным прической «муравьиная куча». Они одновременно повернули головы в нашу сторону, отвернулись тоже одновременно.
– Хорошо. – Ратон кивнул и прошептал: – Князья Рункисы – знатные сплетники, теперь все узнают, что ночь мы провели вместе. – Он кивнул в сторону зарослей жасмина. – Твой кавалер ждет тебя, это удивительно, учитывая его дурную славу. Будь аккуратной, пожалуйста.
Больше он ничего не сказал, вышел из комнаты, а я прищурилась и заметила за кустом жасмина Ларсо в белоснежной рубашке, заправленной в шоссы. Переговариваясь с рыженькой девушкой в белом, он поглядывал на мое окно.
Он был спасительной инъекцией, противоядием от любви к Эду, своего рода сексорцизмом – изгнанием из сердца предыдущего партнера с помощью секса с другим. Чувство к нему сродни сильному желанию владеть, получать удовольствие. Останется ли оно неизменным, когда Ларсо перестанет быть источником наслаждения?
Позвав Лиису, я облачилась во вчерашнее праздничное платье и устремилась на прогулку в парк, но на лестнице столкнулась с Леоном, который доброжелательно мне кивнул. Надо бы расспросить Саяни о свободных нравах Ратона.
Во дворе гудели приглашенные. Туда-сюда сновали служанки, носили бокалы с вином. На столе в беседке выставили тарелки с закуской, но гости уже наелись и разбрелись по парку. Приблизившись к беседке, я заметила Саяни, Ратона и двух золовок, но когда подошла к ним, они замолчали, сдержанно поздоровались. Саяни встала и проговорила:
– Славное утро, дорогая! Мне нужно тебе кое-что сказать.
Держалась она напряженно, и я приготовилась услышать что-то неприятное. Мы отделились от моих будущих родственников, вдоль ручья направились к саду.
– Ратон все мне рассказал, – прошептала Саяни и добавила: – И про Ларсо, и про нападение.
– А мне он дал понять, что знает о тебе и Дарьеле, и посоветовал вести себя так же осторожно.
Саяни вскинула бровь, ступила на деревянный мостик через ручей и остановилась в середине, опершись на перила.
– Никогда не подумала бы, мы были очень осторожны.
– Это тело трудно контролировать, – пожаловалась я. – И да, ты права: Ларсо великолепен.
– Похоже, он всерьез заинтересовался тобой, никогда не видела его таким. – Саяни подняла березовый листок, бросила в прозрачную воду ручья, прямо на мое отражение, – его закрутило течением и понесло прочь от нас, к гостям. – Надеюсь, ты не наделаешь глупостей. Он сейчас увлечен, а завтра остынет, и что ты будешь делать?
– Знаю и потому никуда с ним не поеду. Ратон намекнул, что разрешает мне спать с кем угодно, но осторожно. Другая обрадовалась бы, а мне… Как бы сказать… Слегка тревожно. Слишком уж он правильно себя ведет – как человек, который хочет заполучить желаемое любой ценой.
Саяни покосилась на меня, ненадолго задумалась, придвинулась вплотную и прошептала:
– Он очень беспокоится о будущем. Похоже, только власть приносит ему удовольствие, женщины ему не интересны.
– Он гей? – воскликнула я и закрыла рот ладонью.
– Нет, он просто не может радовать женщин.
– А раньше?
Саяни посмотрела на пролетающего над головой голубя.
– Раньше мог, потом тяжело заболел, вылечился, но женщинам он больше не друг.
– Значит, детей у нас не будет? Ну, раз он не может с женщинами…
– Почему же, очень-очень редко, когда выпьет любовное зелье, он в состоянии доставить удовольствие. Учти, я тебе сказала это по большому секрету…
